В поиске «икигай»

Антонина, каково Ваше отношение к успеху?

Сложное. Успех в наши дни возведен чуть ли не в культ. Нельзя позволить себе просто быть. Надо обязательно стремиться стать успешным… специалистом, предпринимателем, бизнесменом. Мне в этой связи несколько ближе японская традиция поиска не успешности, а наполнения смыслом каждого дня. Икигай – это сочетание ясного понимания вами своего места в жизни, ваших природных склонностей и талантов, а также конкретных действий, чтобы реализовать свои мечты.

Удалось ли Вам если не найти свой икигай, то хотя бы приблизиться к нему?

Сейчас, когда за плечами имеется два высших образования, карьера в области маркетинга и PR, достаточно широкая педагогическая практика, я могу смело утверждать, что да. Мой икигай – это мостик между востоком и западом. Очень созвучно с географическим положением нашей страны, не так ли? Так и в моей профессиональной деятельности постоянно сталкиваются два мира, и между ними надо грамотно выстроить коммуникации, проложить тот самый мостик. Мы в этом, кстати, совпали с Русской Школой Управления. Преподаватели РШУ не дают кальку западных бизнес-моделей, адаптируют эти модели под отечественный рынок, проверяют их на практике, а уже потом выносят в аудиторию на рассмотрение слушателей. То есть выстраивают мостик между тем, что предлагает бизнес в мировом понимании и тем, как это работает у нас.

Расскажите, пожалуйста, откуда пришло такое необычное понимание собственного призвания?

Понимание обязательно придет, если не двигаться слепо за модой, а отталкиваться от того, что интересно конкретно вам. Мне, к примеру, всегда были интересны иностранные языки. Сейчас в моем арсенале английский, немецкий и турецкий. Помимо склонности к языкам интересовала прагмалингвистика. Если абстрагироваться от сложных определений этого направления, можно сказать, что это наука о том, как при помощи слова сделать дело. Занятия прагмалингвистикой вылились в интерес к пиару и маркетингу. Здесь простор для деятельности еще шире – при помощи коммуникаций формируется мнение и отношение целого общества к вашим продуктам и услугам. А еще всегда хотелось запустить свой собственный бизнес-проект. Вот так по кусочку и сложился мой икигай.

А как он реализуется на практике? Какие проекты Вы сейчас развиваете?

Очень хороший вопрос. Любые интересы без конкретных действий по их реализации не представляют особой ценности. Я развиваю собственный проект «Лабораторию бизнес-коммуникаций ArkelTraining». Как следует из названия – это тренинги по деловым коммуникациям на русском и английском языках, а также тренинги по управлению информационным полем компании. Веду консалтинговые проекты и преподаю в Русской Школе Управления.

В Русской Школе Управления Вы ведете курс по PR. Откуда возникло желание стать преподавателем РШУ?

С РШУ я познакомилась достаточно давно, когда проходила здесь директорский курс по маркетингу. Обучением осталась довольна. Особенно понравился прагматический подход – преподаватели делились своими практическими наработками и идеями. Поэтому, когда накопился собственный профессиональный опыт и инструменты, решила попробовать себя в качестве преподавателя РШУ. Как видите, получилось.

Ваши студенты в большинстве своем взрослые состоявшиеся люди. Зачем им в очередной раз «садиться за парту»? Чего они ожидают от бизнес-образования?

У PR в России сложная судьба. При том, что профессия считается престижной и раскрученной. Очень многие приходят за той самой практикой. Ее либо не хватило в вузе, либо у слушателя нет профильного образования – такое тоже не редкость в пиаре. Кто-то приходит освежить знания, почерпнуть новое и обменяться опытом. В ежедневной рабочей суете не всегда находится время самостоятельно следить за рынком и трендами. Обучение – тот самый «свежий глоток воздуха». Но есть и общее «больное место» - пиарщики в России не умеют говорить с бизнесом на языке бизнеса, то есть, на языке цифр, не умеют отстаивать экономическую целесообразность своей работы. И это при том, что нагрузка на позиции PR-менеджера весьма высока. То есть человек очень много работает. А в ситуации экономической нестабильности его увольняют в числе первых, так как не ясна ценность его работы для бизнеса. Этот вопрос волнует практически,всех. Ему уделяем особое внимание на занятиях.

Вы достаточно большое значение придаете практическим инструментам в обучении. Значит ли это, что Ваши слушатели могут их сразу использовать у себя на рабочем месте и получить гарантированный результат?

И да, и нет. Практический инструмент – это не «волшебная таблетка». Это повод пересмотреть ваши привычные модели и адаптировать их в соответствии с предложенными. Если это проделать, результат будет. Однако он может отличаться от того, который в свое время был, к примеру, у меня. Есть хорошее выражение, «не стоит сравнивать свою первую главу с чьей-то двадцатой». Со временем меняется все: окружающая действительность, условия ведения дел. Все, что угодно, может измениться. И то, что вы берете из прошлого и пытаетесь в первоначальном, не измененном виде «вставить» в настоящее, может и не сработать, то есть не дать гарантированного 100% результата, на который вы рассчитываете. Вам нужно суметь взять суть и придать ей современную, нужную вам форму, чтоб получить желаемую отдачу. Таков механизм практических инструментов. Преподаватель показывает, как это работало у него и к какому результату привело. Задача слушателя – взять для себя самое ценное и адаптировать под свои потребности.

В чем, на Ваш взгляд, главное предназначение преподавателя? В передаче слушателям нужных знаний?

Дело не только в знаниях и практических навыках. Скорее, дело в изменении того, как люди думали до встречи с вами, и с какими мыслями они вышли после занятия. Появилось ли у них желание действовать или нет? Смог ли преподаватель за время занятия дать им ощущение роста и развития? Стоит всегда помнить, что люди собираются в аудитории не просто так, они находятся в поиске. Кто-то из них вполне может искать свой собственный икигай.