За виртуальным круглым столом собрались представители различных функциональных направлений бизнеса: Оксана Езерская (финансы), Михаил Колонтай (маркетинг), Сергей Пукович (маркетинг, продажи), Сергей Трушкин (IT, сервис), Наталья Самоукина (персонал), Елизавета Ефремова (личная эффективность, сервис), Ольга Юркова (продажи, персонал) и Роман Морозов (логистика).
Сейчас всех, начиная от президентов и глав правительств, и заканчивая слесарем и секретарем, волнует один вопрос – насколько оправдана такая суета и шумиха вокруг так называемого «финансового кризиса».
«У меня есть стойкое подозрение, что это, скорее, шумиха, нежели реальный кризис», – заметила с сомнением в голосе Наталья Самоукина.
Оксана Езерская ее поддержала: «Складывается впечатление, что немалую долю в восприятии кризиса создали СМИ (особенно американские), постоянно нагнетая апокалиптические настроения. На самом деле, пока кризис сильнее всего сказался на крупнейших инвестбанках, «заигравшихся» в инструменты повышенного риска. Их одолела их собственная жадность, это просто-таки классическая ситуация. Результат этот был закономерен и предсказан еще лет пять назад рядом исследователей-практиков, в частности, Соросом, Дунканом и Егишянцем. Теперь важно следить, каким образом кризис скажется на реальном секторе».
Ольга Юркова заметила: «Шумиха эта оправдана, но только отчасти. Главное, что нужно учесть, что это не локальный, а мировой кризис, в котором задействованы и Новый, и Старый свет, а также Азия, которая показывала стабильный рост котировок в последний год. С другой стороны, паника усугубляет риск принятия необъективных решений и не способствует поиску конструктивных».
«Для банков, инвестиционных компаний и сырьевого сектора это не суета, а шторм, – отметил Сергей Трушкин. – Сейчас выживут те, кто в меньшей степени спекулировал с деньгами, акциями и деривативами».
Роман Морозов резюмировал: «Опаснее всего – не обращать на него внимания и не предпринять мер по минимизации его последствий для каждой из экономик. В любом случае, кризис однозначно затронет абсолютно все страны в той или иной степени».
«Вопрос, на самом деле, звучит по-другому – какова сила кризиса в разных странах, – подчеркнул Михаил Колонтай. – Кризис в той или иной мере коснулся всех стран, которые вовлечены в мировую торговлю. Россия стала экономически открытой страной, и это отчасти определяет то, что волна кризиса докатилась, в том числе, и до нашей страны».
С чего начался кризис?
«В Соединенных штатах с 2001 по 2005 год рос спрос на жилье со стороны населения, подогреваемый так называемым ростом недвижимости, – начал рассказ Михаил Колонтай. – Чем-то это напоминает российскую современную тенденцию. Повышение цен всегда сопровождается повышенным спросом. Покупая квартиру в период роста цен, люди тем самым повышают капитализацию своих денег. Итак, в этот период в США активно стали выдаваться кредиты «subprime», то есть, в переводе – «ненадежные». Они снижают требования к берущему кредит человеку, разумно и в то же время наивно полагая, что даже если тот не сможет отдать вовремя долг, квартиру можно будет изъять, продать и заработать на повышении цен. На рынке появилось бесчисленное множество организаций, предлагающих подобные кредиты. Конечно, это, в значительной мере, можно объяснить банальным стремлением людей к легкой наживе. И тут произошло следующее: рынок вырос, насытился, и следующее поколение больше не захотело покупать жилье по заявленной цене. Конечно, рыночная экономика отреагировала, как и положено, – цены тут же стали падать. Что получается? Залогом кредита выступает сама недвижимость, но конечная ее стоимость на момент продажи оказывается значительно ниже суммы первоначального кредита. Человек, получивший subprime-кредит, не может отдать его, фирма, предоставившая кредит, забирает дом, но его рыночная стоимость оказывается в два раза меньше, чем сумма кредита. В единичном случае это не имело бы значения, но американский рынок огромен, и потому началась паника. Это проблема ипотечного кризиса в США. В России ситуация другая. Потому что в нашей стране только 5% людей покупали квартиры с ипотекой (это цифры в среднем по стране), в Москве – около 20%. Поэтому финансовый кризис в этом аспекте мало проявился в России. Но он коснулся нашей страны с другой стороны. Многие банки брали заемные ресурсы за границей, вследствие финансового кризиса за рубежом новые порции финансов уже не поступают. Образовался дефицит ресурсов в банках. А это значит, что они перестали быть источником кредитования реального сектора бизнеса. Кризис в России – это, в первую очередь, кризис в банковской сфере. Правительство пытается выделить ресурсы, чтобы несколько стабилизировать ситуацию. И действует довольно энергично, чтобы обеспечить банки денежными ресурсами. Те, в свою очередь, отдают эти деньги реальному сектору, чтобы работали компании. Вот, вкратце история современного кризиса и его возможные последствия», – заключил Михаил Колонтай.
«Меня удивляет другое, – подчеркнул Сергей Трушкин. – Сотни тысяч людей понимают несовершенство системы денежного обращения в мире и ничего не могут сделать, просто молчат и совершают действия внутри этой системы. А именно она рождает «пузыри» и «пирамиды». Некому изменить систему. Революционера нет».
На какую категорию людей придется самый сильный удар?
«Я полагаю, – начала Ольга Юркова, – это будут, в первую очередь, служащие банков, и только потом – рабочие производственных предприятий, и только если кризис затянется, пострадают сотрудники сетевого ритейла. К тому же наверняка непросто придется сотрудникам всех тех организаций, которые развиваются за счет заемных средств».
«А мне кажется, – заметила Наталья Самоукина, – что профессия здесь не главное. Труднее всего будет неуверенным и тревожным людям, слабым в профессиональном отношении вне зависимости от сферы деятельности».
Насколько эффективны могут оказаться «финансовые вливания» правительств государств в национальные экономики?
Сергей Трушкин заметил: «Это как при высокой температуре дать аспирин. Если не лечить болезнь, она может прогрессировать. Полагаю, что государство кроме денежных вливаний должно сделать ряд шагов для большей независимости экономики России от мировой. Мы долго боролись за интеграцию в мировую экономику, но вот увидели, что значит на достаточно слабой лодке попасть в океанский шторм. Правительство должно озаботиться силой и независимостью Российской экономики и лишь после этого интегрироваться на равных».
«Эти «финансовые вливания» играют очень заметную роль, – поддержал его Михаил Колонтай. – Обратите внимание, последние решения правительств связаны с тем, чтобы снабдить кредитными ресурсами банки и в то же время обеспечить возможность поддерживать фондовый рынок. Это две болевые точки российской экономики. У нас нет ипотечного кризиса в классическом смысле, в России это исключительно финансовый кризис, и в других отраслях серьезных проблем нет.
Но многие предприятия больше не имеют доступа к кредитным финансовым ресурсам, которые будут выдаваться правительством не сегодня-завтра. И когда нет кредитов, то надо сокращать издержки. Я не думаю, что Россия испытает сильные потрясения, поскольку у нас не было столь безответственного финансирования рынка недвижимости, как это было в США. И, кроме того, российская экономика в силу высоких цен на нефть на протяжении последних 6 лет имеет финансовую подушку. Поэтому влияние мирового кризиса на российскую экономику можно погасить.
С присущим юмором и даже сарказмом, Ольга Юркова прокомментировала: «А я до сих пор не заметила вливаний. Обещанных средств не появилось на рынке ни в натуральном, ни в денежном выражении».
Каким образом финансовый кризис может отразиться на простых людях?
«Повышением тревожности, возможны забастовки, паника, активное изымание денег в банках с персональных счетов, банкротство некоторых слабых банков, замораживание строительства, стагнация цен на недвижимость и так далее». Но не все эти действия являются экономически верными и обоснованными, заметил Михаил Колонтай.
В начале XX-го века в США был очень серьезный финансовый кризис. Есть ли сходство и различия между ним и современным кризисом?
«С точки зрения торговли могу заметить, что тогда в США сформировался класс товаров класса люкс, например. Но что будет в России – предположить трудно», – сказала Ольга Юркова.
Уже поползли слухи о покупке крупных западных корпораций Китаем. Каковы шансы, что баланс сил в мире изменится?
«Шансы исключительно большие, – уже без улыбки отметила Ольга Юркова. – Китайцы не только амбициозны, но уже имеют предпосылки к доминированию на рынке. На них работают большие производственные мощности, высокие технологии, низкие издержки».
«Однозначно изменится, – поддержал коллегу Роман Морозов. – Кризис приведет к усилению позиций востока. Россия и Китай могут серьезно потеснить США на пьедестале. Однако нужно признать, что Россия более, чем Китай ощутит на себе последствия кризиса, и в связи с этим Китаю может отойти больший кусок пирога».
Сколько же продлится этот кризис?
«Все-таки чувствуется, это шумиха, – скептически заметила Наталья Самоукина. – Кризис 1998 года в производственных и продающих компаниях, издательствах и консалтинге был примерно 4-6 месяцев, потом все быстро наладилось. Уверена, в этот раз тоже справимся легко».
Есть ли у России силы противостоять международным тенденциям?
Роман Морозов ответил: «Россия имеет природные ресурсы, которые сыграют определяющую роль в становлении посткризисной экономики».
«Силы есть, но слабые, – с грустинкой в голосе сказал Сергей Трушкин. – Правительство много говорило об усилении рубля, независимости, но дело ограничивалось самоудовлетворением от высоких цен на нефть и газ. Население не очень верит в стабильность рубля и при малейших слухах бросается на скупку иностранной валюты. Из страны с огромной скоростью утекают деньги. Экономическая несознательность граждан – вредит нашей стране».
В какой форме кризис проявится в России?
«В России кризис больше пока в телевизоре, чем в реальности, – считает Оксана Езерская. – Он коснулся, как и на Западе, прежде всего, людей, связанных с рынком ценных бумаг». «Пойдет ли он дальше «гулять» по всей экономике, будет зависеть от действий правительства и каждого отдельного гражданина», – подтвердил Михаил Колонтай.
Сергей Пукович заспорил: «Единственное, что уже становится очевидным, что если в течение ближайших 1-3 месяцев не произойдет стремительной стабилизации ситуации, данный кризис может стать самым глубоким и затяжным за последние столетия. Учитывая, что такие вопросы вообще обсуждаются на обывательском уровне, и однозначного ответа нет, можно сделать вывод, что правительства стран сами до конца не понимают происходящего (не факт что и поймут); у правительств нет четкого понимания причин кризиса; и у правительств нет понимания и плана дальнейших действий, хочется верить, что сейчас идет поиск».
«Россия вступила на мировую экономическую арену, но едва ли была готова к этому. И нам не хватило не экономической мощности, а недостатка понимания основных законов развития мировой экономики, – объясняет Михаил Колотнай. – Мировая экономика развивается циклично, а у нас к этому не привыкли. На стадии подъема россияне начинают транжирить деньги. На западе понимают, что скоро придет трудное время, и средства откладывают. У нас же – коттеджи, дорогие машины, дома и квартиры – все в кредит. Это неадекватное экономическое поведение, связанное с тем, что мы просто этому не обучены. У нас еще остается эйфория от того, что рынок – растущий, любая рабочая сила – востребована, доходы – быстры и огромны».
Как же научиться правильному экономическому поведению?
«На семинарах «Русской Школы Управления» мы как раз и обсуждаем, как поступать в условиях цикличности, – продолжает Михаил Колонтай. – Что нужно делать с персоналом, маркетингом и продажами в период подъема, что – в период расцвета, что – в период спада. На стадии роста – а он был на рынке в России в течение последних 6 лет – рынок принимает неоднородный по качеству продукт (закон Гранта). Это значит, что когда рынок растет, покупается все, и многие производители начинают полагать, что они очень «крутые» только потому, что их товар скупается. Они считали себя специалистами, хотя производили продукцию довольно невысокого качества. Но когда рынок стабилизируется, вступает в стадию зрелости или упадка, – это совершенно иная ситуация. Те компании, которые производили некачественные товары и услуги, рискуют потерять деньги и бизнес, потому что в этот период у потребителя появляется выбор, и, естественно, он будет отдавать предпочтение более качественному продукту. Вступают в силу главные законы конкуренции. И сейчас, в сущности, мы переживаем классический период зрелости рынка. Но население и даже бизнесмены не понимают, что это закономерный и хорошо изученный процесс, и ведут себя неадекватно».
Кризис уже сказался на ценах на нефть – основном продукте продаж России, как это скажется на российской экономике?
«Пора научиться реинвестировать средства, полученные от продаж топлива, в производство и переработку, – назидательно произнесла Ольга Юркова. – В мире будут развивать альтернативное топливо. Тем более что добыча нефти в России слишком дорогая. Страны с более теплым климатом уже давно озабочены разработкой альтернативного топлива. Пора и нам этим заняться».
«Это настоящий шанс измениться, – не без пафоса заметил Сергей Трушкин. – Это шанс слезть с «сырьевой иглы»».
Как обезопасить себя от увольнения? Дополнительное профессиональное образование станет конкурентным преимуществом в таких условиях?
«Да! Безусловно! – не удержалась Наталья Самоукина. – Успешные сотрудники уже знают: в кризис надо учиться! Появляется свободное время для повышения собственной компетентности или перехода в другую профессиональную область. Все знают: вкладывать деньги в свое здоровье и образование выгодно! Всегда, и особенно в годы «лихолетья»».
«Это еще более выгодно, если сотрудник обучается в партнерстве с компанией, – разумно и хладнокровно рассуждает Сергей Трушкин. – Есть такая практика на рынке – «50/50», когда сотрудник и компания совместно инвестируют в образование. Если подумать, то какой смысл увольнять сотрудника, если он только что прошел обучение, и, значит, более подготовлен и к тому же мотивирован кризисом».
Но ведь расходы компаний сократятся, и стоит ли тратить средства на обучение персонала?
«Спрос на качественное профессиональное образование останется, но, очевидно, произойдет некоторая смена ориентиров, – считает Оксана Езерская. – В частности, в финансах, возможно, больше будут востребованы навыки, связанные с анализом состояния компании, оптимизации ресурсной базы и денежного потока, сокращения издержек. Так как появится много предложений по продаже бизнеса, то важны будут навыки по его оценке. С целью выживания многим придется спуститься со стратегических высот к «голым» цифрам и разгребанию накопившихся проблем на низовом уровне».
В какие же бизнес-школы стоит обратиться?
«Конечно, в те, кто предлагает практические навыки, которые можно непосредственно применить на практике и получить зримый положительный эффект, – продолжает тему Оксана Езерская. – Спекуляции на теме кризиса долго приносить дивиденды вряд ли будут: отвлеченные рассуждения на эту тему мало кому интересны, прогнозы – малоубедительны. От них могут выиграть разве что гадалки и астрологи. Важно правильно рассчитать стратегию поведения, а принципы эффективной деятельности остаются неизменными в любой экономической ситуации, просто смещаются акценты».
Как действовать руководителю в такой ситуации?
«Уникальные специалисты могут не беспокоиться, они будут стоить дорого, на них кризис не скажется, – успокаивает Наталья Самоукина. – Но руководителю придется постараться, ведь в это время повышается значение нематериальной мотивации. Особенно становится важен статус эмоционального контракта руководителя с сотрудниками: доверие сотрудников к своему начальнику, харизма и авторитет руководителя, человечность менеджера, его способность держать данное им слово, отсутствие манипулирования в управлении. Люди останутся с тем руководителем, которому они доверяют и которого уважают, с тем, кто умеет говорить ПРАВДУ. Можно считать, что кризис оздоровит коллективы и заставит руководителей, наконец, уважать людей. Впереди будут идти руководители со стратегической направленностью, которые думают о будущем компании и сохраняют компетентных специалистов, особенно ключевых».
«В текущей ситуации любое возникающее недоверие работает как цепная реакция, – разъясняет Сергей Трушкин. – Руководство компаний может мобилизовать людей на прорыв, сохранение рабочих мест и зарплаты. А может закрыться в кабинете и сокращать расходы увольнениями. Второй путь неминуемо приведет к краху. Кризис - это возможность стать другим, стать лучше, изменить бизнес-процессы. Сотрудники будут помогать, поскольку это в их же интересах».
Роман Морозов поддержал эту точку зрения: «На первый план выйдет грамотная мотивация персонала, прежде всего неденежными способами. А инструментов неденежной мотивации предостаточно, этому можно и научиться».
Какие знания необходимы для действия в продолжительной критической ситуации?
«Во-первых, это вопросы кризис-менеджмента, технологии управления компанией и персоналом в период перемен, – перечисляет Наталья Самоукина. – По-прежнему остаются жизненно необходимыми знания по коммуникациям с персоналом, развитию харизмы и уверенности в себе у руководителя».
«Верно, первое, что нужно изучить руководству досконально, – лидерство, – кивнул Сергей Трушкин. – Нужно уметь мобилизовать и заряжать сотрудников оптимизмом. А для этого нужно говорить с людьми. Второе – глубокие профессиональные знания, чтобы эффективнее управлять ресурсами компании».
В течение всей конференции молчала только Елизавета Ефремова, преподаватель личной эффективности и сервиса. Ближе к концу «встречи» она резюмировала: «Я не экономист, и о самом кризисе ничего сказать не могу. Но о том, что в неопределенные времена как раз и нужны технологии, ибо нужно думать головой, искать новые нестандартные решения, а не просто делать как всегда – сказать могу. И о том, что всегда, особенно в кризисах, нужны сильные люди, которые понимают друг друга с полуслова, тоже могу. И самое главное – как раз в это время выстоять и даже преуспеть сможет только управленческая команда, которая умеет принимать жесткие решения, требующие компетенций не только в управлении предприятием, но и личностных компетенций – веры в успех, лидерства, власти, влияния и ответственности».
«Именно поэтому учебный центр «Русская Школа Управления», всегда оставаясь в авангарде экономического развития страны, адаптировала свои программы для обучения руководителей ключевым «антикризисным» компетенциям, – заметила Анастасия Боровская, исполнительный директор «Русской Школы Управления». – Например, в маркетинговых программах сделан акцент на оптимизацию продуктового портфеля компании, в финансовых курсах – составление кризис-бюджета и т.д. Все это говорит о том, что независимо от ситуации в стране и мире, Школа твердо стоит на ногах, более того, полностью мобилизована и стремительно реагирует на изменения рынка».
